Записки в бутылке (Messages in a Bottle)

Quiet mood. Everything inside has fallen silent.

📝 Оригинальный текст записи

Тихое настроение. Внутри всё притихло.
Хочется написать несколько слов о том, как природа медленно, но неумолимо поглощает разрушенные войной города.
Многое из того, что мы видим в новостях, — лишь крошечная часть реальности. Настоящее состояние тысяч посёлков и крупных городов по-прежнему остаётся за кадром.
Я не просто ненавижу врага — это слишком лёгкое слово. Во мне живёт презрение и к тем, кто ведёт эту войну чужими руками, ради собственных интересов, ради денег. Те, кто наблюдает издалека, оставаясь чистыми, в чьих руках штурвал, но не оружие.
А здесь — природа, словно молчаливый свидетель, продолжает жить.
Деревья распускают листья и становятся щитом от FPV-дронов, словно обнимают собой уцелевшие дома. Меня поразила роза, что цветёт рядом с руинами. Её аромат наполняет пустоту вокруг, а сам куст — как будто пытается закрыть собой зияющие дыры в стене, прикрывая рану.
Хочется сказать о людях, которые продолжают жить в этих условиях.
Им некуда ехать. Это уже не 2022 год, когда доброта била ключом, а гуманитарной помощи было больше, чем сейчас. Всё изменилось. Начать жизнь с нуля в неизвестности — всё тяжелее. Осталась вера только в себя. Молодёжи проще, но и она не уходит. Люди остаются — до последнего.
На линии фронта — десятки населённых пунктов под ударами авиации, артиллерии, беспилотников. Многие адаптировались, как могут, но можно ли привыкнуть к аду?
Я сочувствую тем немногим, кого ещё вижу на улицах. Это чувство, как когда видишь бездомных животных в «нормальном» городе — ощущение несправедливости и боли.
О животных — особенно.
О них заботятся не больше, чем о людях. Многие потеряли хозяев, дома, привычный мир. Кто-то из домашних стал уличным, кто-то погиб.
Я и сам многое потерял. Те качества, что были «до» — стёрлись. Но я стал домом для одного кота. Даже для двух. Вторая обрела своего человека — меня — почти три года назад. Иногда это кажется важнее всего.
Я не пишу сейчас о семьях военных. Не пишу о самих военных. Не называю числа потерь. Просто скажу — люди не заслужили всего этого.
В военной машине всё просто: ты нужен до тех пор, пока из тебя можно что-то извлечь. А потом — ты остаёшься один.
И тогда — тишина. Внутри и снаружи.
пока цветут розы, пока коты находят людей, а люди не теряют способности чувствовать — всё ещё не окончено.

I want to write a few words about how nature slowly—yet relentlessly—reclaims cities shattered by war.

What we see in the news is only a tiny fragment of reality. The true condition of thousands of towns and large cities remains off‑screen.

I don’t simply hate the enemy—hate is too soft a word.
Inside me lives contempt for those who wage this war with other people’s hands, chasing their own interests and profits. They watch from afar, keeping their uniforms clean while others carry the weapons.

And here, nature—like a silent witness—keeps on living.
Trees burst into leaf and turn into shields against FPV drones, as if embracing the surviving houses. I was struck by a rose blooming beside the ruins: its fragrance fills the hollow air, and the bush itself seems to cover the gaping wounds in the wall.

I want to speak about the people who still live in these conditions.
They have nowhere to go. This is no longer 2022, when kindness overflowed and humanitarian aid was plentiful. Everything has changed. Starting from zero in an unknown place grows harder. Faith rests only in oneself. It’s easier for the young—yet they, too, stay. People remain to the very end.

Along the front line are dozens of settlements under strikes from aircraft, artillery, drones. Many have adapted as best they can—but can anyone truly get used to hell?

I feel for the few I still see on the streets. It’s the same ache as when you see stray animals in an otherwise “normal” city—an acute sense of unfairness and hurt.

Animals deserve a special mention.
They receive no more care than people. Many lost their owners, their homes, the world they knew. Some former pets turned feral; others died.

I, too, lost many parts of myself—qualities from the “before.” But I became a home for one cat… in fact, two. The second found her person—me—almost three years ago. Sometimes that feels more important than anything.

I’m not writing now about soldiers’ families or the soldiers themselves. I won’t list the numbers of losses. I’ll simply say: people did not deserve this.

In the war machine everything is simple: you matter only as long as something can be taken from you. Then you’re left alone.

And then—silence. Inside and out.
As long as roses bloom, as long as cats find people and people don’t lose the ability to feel—nothing is truly over.